Неточные совпадения
«
Мама, а я еще не сплю», — но вдруг Томилин, запнувшись за что-то, упал на колени,
поднял руки, потряс ими, как бы угрожая, зарычал и охватил ноги матери. Она покачнулась, оттолкнула мохнатую голову и быстро пошла прочь, разрывая шарф. Учитель, тяжело перевалясь с колен на корточки, встал, вцепился в свои жесткие волосы, приглаживая их, и шагнул вслед за
мамой, размахивая рукою. Тут Клим испуганно позвал...
Но каково было мое изумление, когда вдруг встала
мама и,
подняв передо мной палец и грозя мне, крикнула...
И он вдруг поспешно вышел из комнаты, опять через кухню (где оставалась шуба и шапка). Я не описываю подробно, что сталось с
мамой: смертельно испуганная, она стояла,
подняв и сложив над собою руки, и вдруг закричала ему вслед...
— Ничего не дам, а ей пуще не дам! Она его не любила. Она у него тогда пушечку отняла, а он ей по-да-рил, — вдруг в голос прорыдал штабс-капитан при воспоминании о том, как Илюша уступил тогда свою пушечку
маме. Бедная помешанная так и залилась вся тихим плачем, закрыв лицо руками. Мальчики, видя, наконец, что отец не выпускает гроб от себя, а между тем пора нести, вдруг обступили гроб тесною кучкой и стали его
подымать.
— Папа, дайте
маме цветок! —
подняла вдруг свое смоченное слезами лицо Ниночка.
Поставила барыня девочку на пол;
подняла ей подольчик рубашечки, да и ну ее валять ладонью, — словно как и не свое дитя родное. Бедная Маша только вертится да кричит: «Ай-ай! ай, больно! ой,
мама! не буду, не буду».
Треплев. Нет,
мама. То была минута безумного отчаяния, когда я не мог владеть собою. Больше это не повторится. (Целует ей руку.) У тебя золотые руки. Помню, очень давно, когда ты еще служила на казенной сцене — я тогда был маленьким, — у нас во дворе была драка, сильно побили жилицу-прачку. Помнишь? Ее
подняли без чувств… ты все ходила к ней, носила лекарства, мыла в корыте ее детей. Неужели не помнишь?
«Вряд ли
мама узнает меня», — мелькнуло в моей стриженой голове, и,
подняв с пола иссиня-черный локон, я бережно завернула его в бумажку, чтобы послать
маме с первыми же письмами.
— Нет! Нет! Ни за что! Там ждут побои и муки, a здесь, кто знает, может быть, я встречу кого-нибудь, кто укажет мне дорогу на вокзал. Упрошу посадить меня в поезд и довезти до нашего города, где пансион. A оттуда к
маме! К милой, дорогой
маме, чтобы уж никогда не разлучаться с ней, никогда не огорчать ее дурными, злыми выходками… Никогда! Ты слышишь, Господи! — прошептали посиневшие от холода губы девочки, и она
подняла исполненный мольбы взор к небу.
Мама обнимала меня, восторженно твердила,
поднимая глаза к небу...
—
Мама, ты сердишься? —
подняла голову княжна Людмила и посмотрела на мать.
— Он приедет завтра,
мама, — чуть слышно отвечала княжна Людмила Васильевна, не
поднимая на мать глаз.
— Никогда, никогда, дорогая
мама! — воскликнула Ольга Ивановна,
поднимая лицо, чтобы посмотреть прямо в глаза матери.
Тяжело-сонным движением Юра
поднял обе руки, обнял мать за шею и крепко прижался горячей щекою к мокрой и холодной щеке — ведь все-таки
мама, ничего не поделаешь. Но как больно, как горько!